Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула] - Стивен Дональдсон

Проснувшись на рассвете, Кавинант едва подавил желание пойти посмотреть на огромную скалу. Ему хотелось посмотреть вниз и хотя бы мельком увидеть Нижнюю Землю, Испорченные равнины и Плато Сарангрейв — районы, которые постоянно упоминал Гигант в последние дни. Но он не собирался подвергать себя приступу головокружения. Хрупкая стабильность его сделки противилась добровольному риску. Поэтому он остался в лагере, в то время, как большая часть его товарищей отправилась осматривать Край Земли. Но позже, когда отряд снова ехал на север в такой близости от Края, что до него можно было добросить камнем, он попросил Лорда Морэма рассказать ему об огромной скале.

— Ах, Край Земли, — спокойно ответил Морэм. — Существует, поверьте, необоснованное даже в древнейших легендах поверье, будто ущелье Края Земли появилось в результате святотатства, похоронившего под корнями Горы Грома чудовищные яды. В катаклизме, потрясшем само ее сердце, Земля вздыбилась от отвращения ко злу, которое заставили носить в себе. И сила этого негодования отделила Верхнюю Землю от нижней, подняла ее к небу. Так что эта скала вздымается с глубин в Цепи Саутрон, мимо водопада реки Лендрайдер, через сердце Горы Грома еще по меньшей мере на полтысячу лье среди снегов вершин Нетрон, которые даже не нанесены на Карту. Ее высота в разных местах разная. Но она стоит поперек Страны и не дает нам забыть.

Неровный голос Лорда только обострил тревогу Кавинанта. По мере того, как отряд продвигался вперед, он не сводил взгляда с западного горизонта, надеясь, что пустыня, словно якорь, удержит его от инстинктивного страха перед высотой. Незадолго до полудня погода изменилась. С севера внезапно налетел резкий ветер, щетинившийся мрачными, сверхъестественными ассоциациями. В несколько секунд все небо затянули черные тучи. Воздух распорола молния; словно раскалывающиеся валуны, загрохотал гром. Затем из отверстого неба, словно в пароксизме ярости, хлынул дождь — ударил с такой свирепой силой, словно хотел затопить все вокруг. Лошади опустили головы, вздрагивая все телом. Потоки воды барабанили по всадникам, которые вмиг промокли до нитки и ослепли. Мейнфрол Лифе послала своих Кордов на разведку, чтобы отряд не угодил в пропасть. Тротхолл поднял вверх посох с горящим на конце ярким огнем, чтобы тот служил ориентиром для всадников. Они сбились все вместе, и Стражи Крови расположили Ранихинов вокруг, чтобы в случае необходимости принять на себя основную тяжесть удара.

В белых сполохах молний огонек Тротхолла казался тусклым и слабым, и гром, оглушительно грохотавший над ним, словно разрывался от смеха при виде подобной глупости. Кавинант низко пригнулся к спине Дьюры, уклоняясь от молний, словно небо было камнем, потрясаемым громом. Он не мог видеть Кордов, не знал, что происходило вокруг него; он все время боялся, что следующий шаг Дьюры будет шагом в пропасть. Он не отрывал глаз от пламени Тротхолла, словно тот мог помочь ему не заблудиться.

Мастерство и настойчивость Раменов очень помогали отряду, и он постепенно двигался к Горе Грома, но их продвижение было похоже на блуждание по взбесившимся небесам. Всадники могли ориентироваться только по тому, что они постоянно углублялись в эпицентр бури. Ветер швырял водяные брызги им в лицо с такой силой, что, казалось, вот-вот выхлестнет глаза или вырвет щеки. Холодные потоки, струившиеся по телу, постепенно парализовали людей, словно холод смерти. Но они продолжали идти вперед, словно пытались пробить лбами каменную стену.

В течение целых двух дней они пробивались вперед, чувствуя, как их тела словно разваливаются на куски под натиском дождя. Они не могли отличить дня от ночи, не знали ничего, кроме одного непрерывного, ревущего, тяжелого, жестокого, неумолимого шторма. Они ехали до полного изнеможения, отдыхали, стоя по колено в воде и грязи, ухватившись за поводья лошадей, ели размокшую, развалившуюся на куски пищу, подогретую на огне Лиллианрилл, который Биринайру с большим трудом удавалось поддерживать; считались, чтобы проверить, не потерялся ли кто-нибудь, и ехали снова, пока усталость не заставляла сделать новую остановку. Временами они чувствовали, что только голубое пламя Тротхолла поддерживает их. Затем Лорд Морэм начал объезжать членов отряда. В мертвенно-бледном свете молний его лицо, залитое водой, напоминало тонущий поврежденный корабль, но он подъезжал к каждому и кричал сквозь завывания ветра и дождя, сквозь неистовство грома:

— Друл… шторм… для нас! Но он ошибается! Главная сила…. проходит… на запад! Мужайтесь! Предсказания… за нас!

Кавинант слишком устал и замерз, чтобы ответить. Но в словах Морэма он услышал настоящую храбрость.

Когда отряд снова двинулся вперед, он постарался приблизиться к огню Тротхолла, словно пытаясь заглянуть в тайну.

Борьба продолжилась, и тот миг, когда она казалась больше непереносимой, давно прошел. С течением времени само понятие «терпение» стало абстрактным — простое слово, неосязаемое, чтобы нести в себе убеждение. Неистовство шторма превратило людей просто в дрожащую плоть, едва способную сидеть на лошадях. Но огонь Тротхолла все горел. С каждой новой его вспышкой Кавинант начинал ерзать в седле. Ему не хотелось ничего — только получить возможность лечь в грязь.

Но огонь Тротхолла все горел. Он был подобен узам, сковывающим всадников, тащившим их вперед. В грозящих сумасшествием потоках Кавинант не отрывал взгляда от огня, словно эти узы были драгоценны для него.

Затем они пересекли границу. Это было так же внезапно, как если бы стена, на которую они кидались, как пойманные в ловушку титаны, вдруг упала в грязь. Еще десять спотыкающихся шагов — и они оказались в залитом солнцем полудне. Буйство шторма еще слышалось позади, постепенно удаляясь. Вокруг повсюду виднелись следы потопа — многочисленные озерки, потоки бурлящей воды и болота, густая грязь наподобие той, что остается на поле битвы. А перед ними высилась огромная опустошенная глава Горы Грома — Грейвин Френдор, Пик Огненных Львов.

В течение долгого времени она приковывала их взгляды подобно эгиде тишины — мрачной, зловещей и величественной, подобной частице обнаженного сердца Земли. Пик находился к северу и немного к западу от них. Выше, чем Смотровая Кевина над Верхней Землей, он, казалось, стоял на коленях на краю Саронграйва, положив локти на плато и держа голову высоко над скалой, устремляясь к небу со странным выражением гордости и мольбы; и он возвышался на 12 тысяч футов над Жифалз Кос, воды которой текли на восток от подножия.

Там, глубоко в громадной груди горы, была цель похода — Кирил Френдор, Сердце Грома.